Ленинград никто не готовил к осаде или блокаде, сама идея в 1941 году казалась ересью: Сталин и Ворошилов поклялись, что война будет вестись малой кровью на чужой территории. Когда немцы в конце августа 1941 вдруг оказались около города, для Сталина это было неожиданностью. Но в тот же самый момент немцы уже двигались к Москве, защита которой была первоочередной. Ленинград не мог рассчитывать на дополнительные войска.

Немцы отрезали Ленинград 8 сентября. Это не было катастрофой, в городе были запасы, и оставался путь сообщения через озеро, которое контролировали советские. Страшное случилось через несколько дней: от бомбежки загорелись Бадаевские продовольственные склады, которые содержали большую часть запасов продовольствия, в основном муку, сахар, масло. Склады горели несколько дней, советские не смогли их потушить, поскольку не было пожарных. Зато они выставили охрану вокруг горящих зданий с приказом стрелять в любого, кто попытается что-то вытащить из огня. Склады догорели, и вместе с ними исчезла возможность пережить зиму.

Еще ходили пароходы и баржи по озеру, возили военные грузы в Ленинград, еще можно было начать эвакуацию жителей Ленинграда обратными рейсами. Но Сталин с его вечно-пьяным Ждановым решили: эвакуации не будет. Войска, обороняющие город, должны знать, что они защищают жителей. Если город опустеет, у солдат не будет желания за него сражаться. Только часть детей была вывезена. Советские поставили заслоны с приказом стрелять в любого жителя, который попытается выбраться из Ленинграда. Они превратили Ленинград и его окрестности в гигантский концлагерь, у обитателей которого было мало шансов выжить.

Продуктов больше не было. В ноябре в Ленинграде начался голод. Единственный путь сообщения через озеро был мобилизован для снабжения войск, защищавших Ленинград. Некоторая часть грузов доставалась партийному руководству. У Жданова и его компании за все время блокады на столе не переводились мясо, утки, масло, колбасы, рыба, икра, вино. Часть продуктов советские деятели перепродавали на черном рынке умирающим жителям за золото и драгоценности. Ленинградские партийные вожди разбогатели за время блокады.

В декабре было выключено отопление. По хлебным карточкам выдавалось 125 граммов «хлеба», сделанного не из муки, а из целлюлозы, проще говоря, из древесных опилок. Больше ничего не выдавалось, все прочие карточки можно было выбросить. Без еды и без тепла, ленинградцы стали массово умирать в квартирах и на улице. Замерзшие трупы валялись по обеим сторонам улиц, никто их не собирал. За зиму от голода и холода умерло примерно 600 000 жителей. Сколько точно, никто не считал.

В феврале 1942 выжившим перестали выдавать еду совсем. С карточками или без. Продуктов для жителей больше не было ни крошки. Это не помешало Жданову и его партийным чиновникам продолжать банкеты в Смольном. И запрещать обреченному населению покидать город. В меню ленинградцев стало популярно человеческое мясо. На улицах лежали трупы с отрезанными кусками тела. В феврале-марте было арестовано 1600 каннибалов, многие расстреляны. Архивы не говорят, кормили ли их в тюрьме и чем.

Весной, когда сошел снег, улицы оказались завалены оттаявшими трупами жителей. Их свозили на кирпичные заводы, там сжигали в печах без счета и выбрасывали пепел в ямы.

Трагедия продолжалась еще весну, лето, осень, зиму, и еще одну весну. За период блокады советские заморили в Ленинграде примерно 1,2 миллиона жителей. Из них, только по советским источникам, 97% умерли от голода и холода.

С чем сравнить такое умом не вообразимое количество гражданских жертв? Есть точка сравнения. Нацисты в Аушвице-Биркенау уничтожили 1,1 миллиона человек, но за пять лет. Советские смогли дать немцам фору в этом деле.

Почему обречение на смерть больше миллиона человек не вызвало заметных угрызений совести у советских вождей? Всего за три года до этого, в 1937-38 году те же сталинцы уничтожили несколько миллионов человек во время массовых репрессий. Лишним миллионом трупов их вряд ли можно было удивить.

Нужно ли было сдавать Ленинград чтоб избежать такого количества смертей? Вопрос звучит абстрактно: сначала стоило бы спросить, имели ли эти жизни какую-то ценность в глазах обитателей Кремля. Сталин и его компания уже дали свой окончательный ответ.