«Кто не скачет, тот москаль» — это был первый лозунг, который я услышал на Евромайдане-2013, выйдя из подземки. «Хорошее начало», — подумал я, нащупывая свой паспорт гражданина России в кармане рубашки.

В крайний раз из Москвы в Киев я приехал за несколько дней до начала всех майданных событий, еще тогда, когда ничего не предвещало ни народных волнений, ни даже отказа правительства Украины от евроинтеграции.

Не могу сказать, что, когда все понеслось, я лез во все горячие точки, которых было немало за последние дни в Киеве, ибо все-таки происходящие события — это внутреннее дело Украины и украинцев. Однако журналистское любопытство непреодолимо влекло меня все дальше и дальше...

Я видел людей, бегущих от российского ОМОНа в период массовых протестов в Москве, и как перед их носами захлопывались двери магазинов и кабаков. Некоторые менеджеры, правда, все же соглашались схоронить внутри себя беглецов, но их было явное меньшинство. Не знаю, что они чувствовали в тот момент и почему принимали мгновенное решение помочь, а не отвернуться как все остальные, но я себе их явственно в тот момент представлял жителями оккупированных территорий, которые прятали от немцев евреев и партизан. Будни Москвы. Города, который с помпой каждый год празднует очередную годовщину победы над фашизмом.

И я видел спящих на полу в Михайловском соборе киевлян и не только, которых жестоко избил «Беркут» в ночь на 30 ноября, под стелой Независимости. Я видел глаза священнослужителей киевского патриархата (язык не поворачивается назвать их привычным московским словом "попы"), которые неохотно отвечали на вопросы, почему они не затворили ворота и позволили людям остаться ночевать, несмотря на угрозу штурма монастыря «Беркутом»:

- На все воля Божья.

Я видел львовян, братующихся на Майдане с донбасскими.

- Я приехал из Донецка и я за евроинтеграцию, а мне никто не верит, — говорил мне высокий парень с обветренным лицом и заливался смехом вместе с рядом стоявшим с ним галицким студентом.

На моих глазах киевляне брали на постой харьковчан, которых они в первый раз в жизни видели, и которым негде было ночевать в мятежном городе.

Несколько кафе в центре Киева бесплатно кормят протестантов бутербродами и бульоном. Офисы, компании и частные лица, находящиеся в эпицентре событий, снимают пароли с вай-фая, чтобы им могли пользоваться все желающие.

Это и есть национальная солидарность. То чего так не хватает русским. В Москве редко кто знает своих соседей, а когда в 5 утра в Солнцево возле проезжей части долго орала девушка, которую куда-то тащил непонятный субъект (впоследствии оказавшийся ее пьяным мужем), на крики из 15-этажного 5-подъездного дома вышел с кухонным ножом я один...

Первое время я опасался говорить людям на Майдане, что я из Москвы. Мало ли что. Однако потом выяснилось, что люди, узнавая, что я из России и поддерживаю их стремление к свободе и независимости, не только не смотрят на меня косо, а наоборот начинают сочувственно говорить:

- Ну, у нас-то еще ладно, а вот у вас-то это вообще...

К сожалению, это «вообще» я слишком хорошо знаю и эта поддержка простых людей из разных стран друг друга — она дорогого стоит. За ней не стоит политика и наигранные улыбки, это проявление той самой братской сущности наших народов, о которой так часто вспоминают, но не все знают, что это такое на самом деле.

А речевка «Кто не скачет, тот москаль» меня больше не огорчает. Я понял, что она относится совсем не ко мне.