Так получилось, что я уехала из РФ в раннем возрасте, и всегда считала, что мое мнение — результат моего личного опыта, а не воздействия каких-либо факторов из детства или давления авторитетов. Я всегда уважала adult industry в виде порно, эротического моделинга и стриптиза (собственно, я сама стриптизерша), но испытывала неприязнь к проституции, поскольку считала ее чем-то унизительным и разрушающим психику женщины. В спорах на эту тему я апеллировала к опыту прошлого, когда женщины унижались и эксплуатировались в жесткой и грубой форме; собственно, сама идея проституции мне казалась отвратительной, поскольку я думала, что женщины в той или иной степени принуждаются к занятиям ею и теряют свободу выбора. Кроме того, для меня всегда был очевидным тот факт, что порно и стриптиз — это искусство, причем здоровое и полнокровное, а проституция, лишенная «визуального» измерения, к искусству в моих глазах не относилась.

Однако один спор все-таки натолкнул меня на мысль, что такая неприязнь не рациональна и имеет корни в не изжитой до конца «русскости». Я практик, и считаю, что голое теоретизирование — sucks. Сначала я полноценно пообщалась с проститутками, а потом решила поставить практический опыт и попробовать на себе, что из себя представляет эта профессия. В своем клубе, где у меня очень специфически-высокая репутация, я взяла отдых на неделю и вписалась в другой клуб, который специализировался не столько на танцах и шоу, сколько на проституции.

Подчеркиваю, чтобы не возникало вопросов насчет расценок и реалий, что дело происходило не в России, где я давно не живу, и не в США, где я обычно живу, а в одной из благополучных стран Латинской Америки, где я работаю по контракту уже год.

На работу я вышла с начала недели. В понедельник ничего не было, потому что я поздно явилась в зал. Посетители, которые хотели девушек, уже их взяли, и я просто потанцевала на сцене и поработала в зале за выпивку. Работа за выпивку – это когда клиент покупает мне напиток, и клуб выплачивает мне процент за каждый стакан. Взамен я общаюсь с клиентом, и, если он оплачивает напиток в приватной ложе (самый дорогой дринк), танцую приватный танец 15 минут.

Цену для себя я назначила между 200 и 300 долларами, ездила только с теми, с кем хотела — очень многих отшила, потому что они мне не нравились или раздражали.

Во вторник был первый выезд. Я не волновалась, потому что люблю секс, и клиент был очень симпатичный. Было жутко интересно, какие будут ощущения. Оплата проходит так – клиент платит долю клубу и, собственно, самой девушке. Клубу он платит строго по карте, которая привязана к его ID. Если девушка не приезжает в клуб и не выходит на связь из дома, клуб поднимает полицию.

Он заплатил наличными, я переоделась, и мы поехали с ним в мотель. Клиент смотрел влюбленными глазами, снял шикарный люкс с джакузи. Очень хотел полизать, но я не дала — здоровье важнее всего, мало ли что у него может быть. Трахались долго, заплатил сверху 20 баксов (так я взяла 300), отвез обратно в клуб. Менеджер клуба суетился, спрашивал, как я себя чувствую после первого раза. У девушек в первые разы бывают истерики, но лично у меня негатива никакого не было, только удовольствие от денег и хорошего траха. Девчонки поддерживали и поздравляли, в целом впечатление от вечера было крайне позитивное.

В среду был никакой секс с австралийцем, лет 35-ти, прямо в клубе, в специальной комнате для этого. При таком варианте цену жестко назначает клуб – 200 долларов с оплатой через кассу, получка на следующий день.

Ощущений психологических – никаких вообще. Потрахались и все – привычное дело ещё со школы. Физически — что-то из серии «секс, достаточно паршивый, чтобы не запомниться, но недостаточно плохой, чтобы испортить настроение».

В четверг была семейная пара.

Выезд в мотель, потом легкое лесби-шоу с женой, потом секс с мужем. Вообще, варианты секса втроем я очень люблю, но в данном случае как-то не торкнуло, что ли... Жене явно это не нравилось – не из ревности, а потому что она осталась не при делах. Насколько могла, я подключала её к сексу, ласкала, целовала, но муж трахал торопливо, грубо и быстро кончил – времени на лесбийские игры практически и не было.

Попыталась взять номер у жены, чтобы потом с ней встретиться и продолжить, но она испугалась (католическое воспитание!), и номер так и не дала. Хотя много раз сказала, что ей очень понравилось.

Деньгами распоряжался мужчина, как и в большинстве католических семей. Заплатил четко по договору 250 долларов, сверху ничего не дал.

Ощущения были не особо, но не потому, что меня «использовали как товар», а потому что он относится к жене, как к вещи — я так понимаю, что секс втроем подразумевает участие трех человек все-таки. По ощущениям это больше всего напоминало быстрый трах на дискотеке с неопытным и слегка угловатым парнем: тот вид секса, после которого снова идешь танцевать.

В пятницу было двое китайцев из Пекина, довольно состоятельных (оставили в клубе около 500 баксов только за выпивку). Очень тихие и спокойные, живут уже 10 лет в Штатах, там у них филиал пекинской компании. Американских китайцев я знаю, так что было о чем поболтать. Через пару часов последовало предложение — выехать в отель на обычный массаж, потому что они были сильно уставшие. Одному сделала массаж, и он моментально уснул. Потом сделала массаж второму (кстати, звали его Нео), и он предложил секс. Цену я назвала в 200 баксов, потому что они уже заплатили за массаж, и просто он мне сильно понравился, мой типаж: худоват, но подкачанный, высокий и с хорошим членом. Трахал очень чувственно и с благодарностью, что согласилась. Много целовал тело, становился на колени, говорил комплименты, потом вымыл в ванной.

В субботу снова был секс в клубе. Мужчина был очень приятный. Очень классно шутил, покупал выпивку – хотя до меня отшил двух девушек, которые к нему подходили. Он был единственным, кто не орал во время оргазма и не строил смешные рожи. Остальные отжигали так, что если бы у меня не было опыта секса с черными, половина из которых во время секса орут, как гориллы во время брачных игр – не удержалась бы от смеха. У меня теперь есть психоиммунитет, но все равно с парой клиентов иногда еле удерживалась, чтобы не взрыднуть от смеха.

Этот был сверху и трахался очень уверенно, ему очень понравился минет. Очень просил кончить на спину – я разрешила (вообще не вижу смысла ломаться с хорошим человеком, если вопрос не касается какого-то ущерба для меня). Кончил много, размазывал сперму по татухам (у меня татуированная спина). На чай дал 10 баксов – больше у него вообще не осталось, только на такси.

Во время моей работы проституткой ни у местных, ни у приезжих ни разу не мелькало пренебрежительное отношение как к «шлюхе» и т.д. Не было желания унизить или сделать что-то плохое. Все, с кем ездила в мотель, снимали лучшие номера – при том, что я выбирала не самых богатых посетителей, а тех, что внешне нравились. Я бы сказала, что они скорее подстраивались под меня – тем более, что я все время была в позе сверху, кроме семейной пары и субботнего клиента, потому что всем очень нравится, когда девушка сверху. Проверяла – лижут ноги, готовы лизать и пизду, и анал. От татуировок почти сразу кончают, но как будто немного боятся их. Я это заметила, ещё когда танцевала стрип – их почему-то побаиваются. Иногда просят разрешения полизать тату. Очень тянутся к общению, а учитывая тот факт, что у меня довольно большой набор знаний и владение несколькими языками, после общения часто искренне изумлялись, почему я работаю «в таком месте» и не верили, что работа в адалт индустрии — моя мечта с давних пор.

Все эти дни был только классический секс и минет — ни анала, ни каких-либо изысков, хотя я была готова к такому. Психологически состояние совсем не отличается от того, что, например, было месяц назад, когда я была уверена, что проституция недопустима. Сейчас, по прошествии полугода, ничего не изменилось, кроме кое-каких технических умозаключений, которые я приведу ниже.

Во-первых, при том, что проституция, порно и стрипиз — явления из одной области, между ними есть определенные границы. Проституция — работа непосредственно с человеком, он сидит напротив и хочет разрядки, причем обычно больше психологической, чем физической. В проституции крайне важно умение общаться, держать себя, знать несколько языков, психологию и уметь качественно заниматься сексом. Стриптиз — нечто более отчужденное и созерцательное. В стриптизе есть что-то философское — женщина здесь, ее можно потрогать, но трогать нельзя, да и не нужно, поскольку уйдет очарование. Здесь куда важнее физические данные, умение слушать музыку, пластично двигаться и «растворяться» в танце. Также здесь требуется поддерживать отличное состояние тела и уметь работать с косметикой.

Порно вообще сугубо визуально, в нем женщина представляет собой не индивидуальность, а некоторый символ, обобщенную Женщину, которую трахает Всеобщий Мужчина. В порно, как ни парадоксально, очень важно понять, что ты — не ты, то есть не Китти, например, а некая обобщенность, что-то большее. Такой своеобразный психотренинг, плюс, разумеется, отличная физическая форма и умение играть: порнофильм — это фильм, и умение играть там очень важно.

Раньше мне думалось, что проституция «выдавливает» порно и стриптиз из их рыночной ниши. Сейчас я убедилась в том, что это не так — эти виды искусства не пересекаются, хотя и граничат друг с другом. В связи с этим считаю, что необходима легализация и пропаганда этих профессий и их развитие в соответствии с законами свободного рынка. Тем не менее, я поначалу допускаю мысль о дотировании порно или борделей, пока бизнес является новым и еще не окрепшим. Кроме того, государство обязано предоставлять дополнительную защиту женщинам из этой области, потому что на территории СНГ или стран с большим количеством сторонников варварских религий, вроде ислама, возможно проявление насилия на почве ненависти к танцовщицам, проституткам или актрисам. Я также допускаю мысль о создании профсоюза с ограниченными функциями и контролирующегося самими работницами индустрии, а не «представителями» и «защитниками прав» со стороны. Профсоюз — исключительно для отстаивания интересов работниц в суде, облегчения регистрации бизнеса и для разрешения ситуации, которая характерна для некоторых «левых» стран вроде Аргентины, где зачастую мать-одиночка с четырьмя детьми (аборты в большинстве стран Латины запрещены) вынуждена работать за 30 долларов, а клиент пользуется бедственным положением. Иными словами — на первых порах необходима защита прав работниц, особенно таких, у которых нет четкой гражданской позиции и утрачено чувство собственного достоинства (это не упрек в их адрес). Иначе ситуация — как в проституции, так и в порно, моделинге и стриптизе — не сдвинется с «российских позиций», когда фотографы искренне считают, что модели должны платить им, порно снимается на уровне логиновых и бобов джеков, а стриптиз... короче, настолько суровый, что как бы даже и не стриптиз.

Государство западного типа должно быть заинтересовано в дотировании и продвижении порно не только потому, что оно приносит доход от налогов и создает занятость в таких специфических кругах, как малограмотные женщины, студенты, иммигранты и матери-одиночки, но еще и потому, что оно является «универсальным растворителем» для любых варварских идеологий — начиная от восточных культов и заканчивая исламом и коммунизмом. Любой «традиционалист», будь он красный, бородатый или какой-то еще, ненавидит сексуальных свободных женщин. Порно способствует развитию просвещения молодежи и разрушению варварских отсталых обычаев. То есть, по сути, порно как искусство, а также пропаганда стриптиза и проституции — своеобразное стратегическое оружие Запада против врагов-традиционалистов.

Легализация должна сочетаться с уничтожением института сутенерства. Сутенер — это рабовладелец, и сидеть он должен как рабовладелец. Само собой, не должно быть таких примеров — это форма принуждения, и за такое нужно наказывать. Проституция остается почтенной профессией и искусством до той поры, пока у женщины не отнимают право выбора, с кем ей заниматься сексом, как и куда. Ситуации, когда девушку заставляют спать с тем, кто ей неприятен, недопустимы.

С уничтожением института сутенерства проституция перейдет в две формы — индивидуальную и организованную. Организованную наиболее оптимально выстраивать в виде борделей и ночных клубов с прозрачной бухгалтерией и выплатой налогов. Индивидуалка не должна платить налоги, если она не хочет регистрироваться как юридическое лицо. Но в таком случае она не сможет и рассчитывать на 100-процентную защиту со стороны государства. Пусть выбирает сама — либо она хочет больше денег и не платит налоги, либо платит налоги и официально работает. Налоги, если интересно мое мнение, в нормальном государстве, должны быть максимально низкими для частного бизнеса, и не должны обеспечивать благополучие стран третьего мира, вэлферных содержанок, бесплатного образования всем подряд и т.д.

По поводу соцпакетов и прочих евролевацких дел: я сторонница жесткого консервативного капитализма, и считаю, что людям лучше дать больше денег, чем грабить их, а потом милостиво перераспределять награбленное. Кроме того, соцпакеты и бесплатное все дает многим ощущение халявы, а я противница халявы. Работа — это огромное удовольствие, и профессиональный рост — огромное удовольствие. Тем, кто не согласен, стоит поменять работу, а не сражаться за получение бонусов от государства в обмен на собственную свободу.

Подводя итоги своему эксперименту и своим рассуждениям скажу, что отношение к проституции у меня было сформировано исключительно убогим советско-русским традиционалистским воспитанием. Радует одно: неделя практики — и глюк исчез. Что и требовалось доказать.


Статья опубликована в блоге Китти Сандерс и перепечатывается с любезного разрешения автора.