Однажды мне довелось читать философа Гоббса. Люди, которые близко меня знают, может быть, решат, что я на себя наговариваю, но из песни слова не выкинешь – старика Гоббса я читала. Сочинения английского философа благополучно улетучились из памяти, но кое-какие тезисы все же подзадержались.

Мне, например, запомнилось, как он описывал людей – этих кипящих завистью и взаимным недовольством неприятных созданий, которых нужно рассадить по клеткам и как следует кормить, чтобы они не надрали друг другу холки. Возможно, он был прав. Мы действительно создаем друг другу неудобства – пусть эти неудобства и ничтожны по сравнению с пользой, которую мы друг другу приносим. И, кажется, последнее время мы слишком увлеклись идеей «не навреди». Прямо очень даже чересчур увлеклись.

Если ты делаешь хоть что-то, ты обязательно хоть кому-то да помешаешь и, значит, будешь кругом не прав.

Ты виноват тем, что куришь, так как соседям не нравится дым. А придуманный тобой герой не может курить в снятом тобой фильме, потому что это пропаганда вредной привычки. Пусть Шерлок Холмс лучше поет в караоке.

Ты виноват, что продаешь конфеты, потому что их покупают соседские дети, которые от сахара дуреют, жиреют и беззубеют.

Ты виноват, что гуляешь с собакой, потому что она может кого-то укусить. Или просто нагадить – и ради того, чтобы другие люди не рисковали случайно наступить в это безобразие ногой, ты обязан по три раза день убирать собачье дерьмо руками (кажется невероятным, что еще сто лет назад по всем этим улицам бегали лошади, при том, что проблемы с навозом особенно никого не волновали). И, вообще, собаки лают – это раздражает окружающих. Неудивительно, что собак становится все меньше – они слишком мешают. В выигрыше пока – коты. Они тихие и гадят в тазик.

Ты не можешь пойти с детьми в кафе, потому что они могут плакать или шуметь.

Ты не можешь выпить стакан пива перед тем, как сесть за руль.

Ты не можешь выращивать в своем саду больше двух одуванчиков на квадратный метр, потому что одуванчики летят на соседские участки и там всем мешают.

Ты не можешь выпустить в парке надувной шарик, потому что он может сдуться, и тогда его найдут ребенок или дикое животное, которые им подавятся.

Ты не имеешь права ездить без шлема на мотоцикле и не пристегнутым в машине. Твоя безопасность – это не твое собачье дело, дружище, потому что твои раскиданные по мостовой мозги многих раздражают.

Ты не можешь сказать, что ты думаешь о Христе или Магомете, потому что возопиют миллионы.

Ты не можешь показывать свои платья на слишком худых моделях, потому что девочки подростки из-за этого заболеют нервной булимией.

Мы отнимаем трубку у Гэндальфа, выхватываем стакан эля из замерзших ручонок Дэвида Копперфилда и запрещаем Пеппи Длинный Чулок быть дочерью неполиткорректного негритянского короля. Не говоря уж о гномах, шовинистически эксплуатирующих Белоснежку.

Ромео и Джульетта легко отделались – повторись их история в наши дни, Ромео бы внесли в список сексуальных преступников и отправили за решетку. А его юную жену закармливали бы прозаком и таскали на собрания малолетних жертв насилия.

Ты не можешь говорить про гомосексуалистов плохо. Ты не можешь говорить про гомосексуалистов хорошо. Первое – экстремизм, второе – пропаганда.

Тетю Полли, конечно, лишили бы прав не только на Тома, но и на Сида, потому что эта безответственная опекунша позволяла детям нарушать комендантский час и болтаться по кладбищу с антисанитарной дохлой кошкой на веревочке.

Две трети всех книг вышедших до 2000 года сегодня рискуют быть подвергнуты цензуре, так как в них содержатся высказывания, оскорбляющие те или иные категории населения по социальному, национальному, половому или религиозному признаку.

Чтобы все понять о нашей цивилизации - достаточно посмотреть на список запретов, касающихся рекламы. Даже черный квадрат Малевича наверняка нарушит не менее десяти заповедей ФАС.

Гоббс бы над нами просто рыдал.


Опубликовано в личном блоге автора и перепечатывается с ее любезного разрешения.