Методы социальной инженерии, применяемые автократиями, помрачают общество, лишая его памяти.

В очередной раз в этом можно было убедиться в конце ноября 2015 года, когда Генеральная прокуратура признала деятельность Фонда Сороса («Открытое общество») нежелательной и вредной для РФ. Газета «Коммерсант» сразу же после этого вердикта опубликовала впечатляющий список культурных и благотворительных акций заокеанского филантропа. Им были потрачены на Россию огромные суммы.
Однако необходимо знать и о другой стороне его проекта.

Среди прочего в «Коммерсанте» указывалось (30.11.2015): «Последним благотворительным проектом Фонда Сороса в России стало восстановление в 2003 году Музея истории коллективизации и дома Павлика Морозова в Свердловской области». Попала газета пальцем в небо… Ведь это яркий пример крушения просветительских замыслов Фонда в отношении России. Стратегия Сороса заключалась в поддержке в нашей стране таких культурных проектов, которые уводят от символов тоталитаризма к открытому обществу и его ценностям. Идея дать грант музею, возведенному в 1941 году по указке партийного руководства для одурманивания мозгов, заранее была обречена на провал.

Грант выделили в 2003-м для пересоздания музея в уральской Герасимовке и превращения его в музей трагедии коллективизации. По условиям, выдвинутым Соросом, из названия должно было исчезнуть само имя мальчика-доносчика. Контролировать ход работ поручили екатеринбургскому отделению общества «Мемориал». Не так давно директор обновленного музея Нина Купрацевич рассказала о том, как она обвела вокруг пальца сотрудников «Мемориала» и Фонда Сороса. Согласившись на условия грантодателя, Купрацевич решила про себя, что музей останется при своем старом названии и целях. При молчаливой поддержке областных чиновников ей это удалось. Она откровенничает:

«— Сорос для чего деньги давал? — Считаю, предпринимались все усилия для подрыва устоев государства, искажения российской истории вообще, так и в нашем конкретном случае в частности. Музей коллективизации? — Ладно, я не противилась, но делала свое дело».

Тоталитарный «культ» Павлика Морозова продолжил свое существование при помощи денег Сороса. Деньги эти в России распределялись при непосредственном участии многолетнего руководителя Института «Открытое общество» Екатерины Гениевой (1946–2015). Именно она несет весомую долю ответственности за развал важнейших гуманитарных проектов независимой российской общественности. За несколько лет до того как Гениева санкционировала выделение гранта на музей Павлика Морозова, она нанесла удар по эмигрантской газете «Русская мысль», долгие годы предоставлявшей свои страницы для всех, кто мечтал о возрождении новой России.

После смерти главного редактора этой русско-парижской газеты Ирины Иловайской-Альберти (1924–2000) издание попало в тяжелое положение, лишившись прежних спонсоров. В это же время Е.Ю. Гениева растиражировала в СМИ фальшивую новость о том, что якобы Джордж Сорос отказался финансировать «Русскую мысль». Быстро выяснилось, что американский миллиардер никогда не выделял эмигрантской газете ни одного цента. Более того, придя в Россию после августа 1991-го, газета арендовала у Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы (ВГБИЛ), с 1993-го непосредственно руководимой Гениевой, помещение, за которое перечислялись деньги на ее личный счет в один из лондонских банков. Деньги немаленькие — по шесть тысяч долларов ежемесячно — поступали туда годами. Рассчитывая прибрать газету к своим рукам, Екатерина Юрьевна очень своевременно оказалась и при смертном одре Иловайской. Когда же выяснилось, что контролировать еженедельник у нее не получится (ее вывели даже из состава редколлегии), она объявила о его духовном и творческом банкротстве. С ее помощью деньги Сороса были выделены на издание нового московского журнала «Вестник Европы», который директор ВГБИЛ провозгласила преемником традиций первой русской эмиграции.

В первой половине 1990-х ВГБИЛ под руководством Гениевой вышла на поле религиозно-общественной деятельности. Это был период всеобщей растерянности, когда исчезла КПСС и разжались щупальца КГБ. В этот исторический момент всем неравнодушным к делу свободы важно было осознать суть происходящего вокруг – для личного духовного выбора. Инициативы главы библиотеки были направлены к противоположной цели.

В сентябре 1995-го, после того как в Думе с Глеба Якунина сорвали крест, она заняла сторону жириновцев (устроивших ту позорную акцию). Тогда в разговоре со мной назвала священника-диссидента провокатором и «Гапоном». Она мгновенно поняла, чего хочет новая бюрократия и сделала свой выбор. Моральному нонконформизму участников недавнего сопротивления тоталитаризму она противопоставила пафос своеобразного нового коллективизма. Его можно бы назвать коллективизмом прибиблиотечной общественности, когда под эгидой библиотек создаются имитационные группы по интересам, контролируемые кураторами из госучреждений. В этом отношении Гениева явилась определенным новатором.

Под журналистские телеобъективы и диктофоны Гениева любила рассказывать о своем чудесном знакомстве с Соросом. Конечно, самым случайным образом. Это произошло в самолете. Миллиардер к тому моменту хотел закрывать российский филиал своего фонда («Культурная инициатива»), скомпрометированный скандалами. Но оказавшись в небе вместе с директором ВГБИЛ, сделал ее президентом своего нового российского представительства «Открытое общество», в руки которой отдал и исполнительские функции.

Новые возможности Екатерина Юрьевна употребила оригинальным образом. Например, согласовывала (2000 г.) употребление денежных ресурсов «Открытого общества» с полномочным представителем президента в Северо-Западном федеральном округе Виктором Черкесовым (тем самым, кто сажал ленинградских диссидентов).

Или финансировала выход в свет книг авторов, очевидным образом связанных с недавним Политиздатом. Ярким примером подобных проектов стал выпуск в 1995 году с помощью соровских средств учебного пособия по социологии религии В.И. Гараджи. Виктор Гараджа (р. 1929), бывший сотрудник печально известного Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС, в советские годы состоял бойцом идеологического фронта. Выпускал многочисленные книги и статьи, инструктирующие политработников как наилучшим образом выполнять партийные задания по коммунистическому воспитанию советского народа. Вот некоторые из его сочинений времен развитого социализма:

«Атеизм и современная идеологическая борьба» // Агитатор. 1983. № 21.
«Научный атеизм в свете задач совершенствования социализма // Вопросы научного атеизма. 1986. Вып. 34.
«Организация и методы атеистического воспитания» (совместно с В.В. Врублевской и др.). М.: Политиздат, 1986.

Конечно, когда по инициативе Сороса в России вышла (1992) знаменитая книга Карла Поппера «Открытое общество и его враги», это стало серьезным вкладом в российскую гуманитарную науку. Но как могут послужить обновлению гуманитарного знания сочинения бывших политработников? Пусть даже они перестроились и в мгновение ока изменили свое мировоззрение (да так, что окружающее общество этого и не заметило). Следующий факт из середины 1990-х можно бы считать анекдотическим казусом, если бы он не стал типичным явлением. Международно-известный российский диссидент просит в «Открытом обществе» грант на поддержку уникального правозащитного еженедельника и получает отказ. Одновременно с этим соросовский фонд под управлением Гениевой выделяет финансовую помощь некоему новоиспеченному НКО по теме: «Помощь сотрудникам милиции в обучении терпимости к гражданам». Еженедельник, в конце концов, закрылся за неимением средств, а проявления терпимости в деятельности отечественных полицейских и сейчас нужно отыскивать днем с огнем.

…В августе 2015-го в одной из программ радио «Свобода» ведущий фактически предложил канонизировать ушедшую в иной мир Екатерину Гениеву. В то же время с придыханием о ней говорил (правда, в других СМИ) и министр культуры В. Мединский.

Тем, кто стремится понять, как наше общество оказалось в нынешнем гнилом болоте, предстоит, в частности, кропотливо расследовать и то, каким образом западные фонды, с началом перестройки пришедшие в Россию, чтобы ей помочь, воссоздавали в ней на свои средства (и неожиданно для себя) символы сталинского миропорядка. Кто помогал им в этом деле, кто, словно Иван Сусанин новорусских лет, направлял их материальные средства и возможности от дел насущных в трясину бессмыслия. Картина для исследователей, без сомнения, откроется поучительная и крайне актуальная.