Проблема запрещения гей-прайда здорово назрела к 2011 году в Москве. Наболевшее. Тема дня. Градус возбуждения в городе в день прайда – много выше, чем в любой из европейских столиц, где проводят многотысячные шикарные разрешенные ЛГБТ-манифестации. В Москве все непредсказуемо, а потому захватывающе. Каждый разгорячен и готов к любому повороту событий – вплоть до того, чтобы, как бесстрашная Костюченко, ставшая символом и духовным лидером прайда-2011, получить сотрясение мозга. Алексеев честно предупредил: приходить на парад только тем, кто готов быть задержан и избит.

Я заявляюсь в 12:55 к Александровскому саду, оцепленному кордоном милиции, на меня тут же набрасывается растерянный журналист – увидел знакомое лицо, часто встречает меня на митингах. «Вы знаете, что тут будет происходить? У меня эфир через три минуты, что мне говорить?» – спрашивает. Растерянно себя ощущают в преддверии гей-манифестации все – никто не знает, чего ожидать в следующую минуту. Может, кто на перо захочет гея посадить. А вдруг? Вокруг ошиваются десятки бритых наголо пацанчиков с наклейками «Народный собор» на футболках и сумках. Их лица закрыты масками, они разминают кулаки, явно готовятся дать отпор педерастической угрозе. Еще тут ходят бабульки – есть и гомофобки, а есть хорошие, наши, кошерные: «Давайте устроим революцию! Идем на революцию!» Тут же реликтовые совсем персонажи из «Народного собора», с крестами и черепами стоят. Говорят, даже казаков где-то у Александровского сада видели.

В Москве тема нетрадиционной сексуальной ориентации в последние дни мая встала столбом в воздухе. Николай Алексеев, выпускник факультета госуправления МГУ, и рукопожатнейший трансгендер Анна Комарова, которая просит называть ее в мужском роде, дают 27 мая пресс-конференцию в отеле Ритц. С длинного стола шикарными складками свисает радужный флаг, а Анна Комарова рассказывает открывшим рот русским журналистам о том, что он, Анна, собирается бороться за то, чтобы в паспорте вообще отменили графу «пол». Во время пресс-конференции в ленты интернет-юзеров поступают восторженные сообщения топового блогера Варламова, которого читает половина русского Твиттера: «Долой пол! Человек сам должен решать кто он, мужчина или женщина. Нужно ввести средний пол», «Нужна срочная реформа русского языка, нужно упразднить мужской и женский род». Только за то, что Рунет был вынужден в течение нескольких часов выслушивать все эти потрясающие выпады трансгендера Комаровой по вопросам пола, гендера и сексуальности, активистки феминистской фракции группы «Война» готовы вынести организаторам прайда глубочайшую благодарность. Итак, бурление говн по поводу гей-парада достигло потрясающего накала еще накануне, 27 мая. И гендерные активисты, и самые ярые гомофобы пришли в состояние, близкое к экстатическому.

28 мая намечался пик этого гендерного волнения в Москве, все ожидали взрыва. Выступление геев – это такой же «когнитивный терроризм» для России, как и акции группы «Война». Утром 28-го журналист «Новой» Лена Костюченко размещает в своем блоге статью о том, почему однополые пары должны иметь возможность зарегистрировать свои отношения. Эта статья мигом становится культовой, ее растаскивают на цитаты. Новозаветный сюжет: прекрасная, тонкая, смелая Костюченко с цветком в волосах отправляется на гей-прайд, зная, что ей там могут проломить голову бейсбольной битой. Спустя несколько часов после публикации поста Лена оказывается в Боткинской больнице, у нее сотрясение мозга. Ударил один из гомофобов-агрессоров при разгоне прайда. Один мой друг признался мне вечером 28-го, когда я вышла из отделения: «Я всю жизнь до сегодняшнего дня был жутким гомофобом. Но после того, как я увидел фотографии с разгона сегодняшнего гей-парада, я занял диаметрально противоположную позицию. Теперь я за права геев и лесбиянок». С Костюченко у Александровского сада забрали еще десятка два активистов. Задержание произошло мгновенно, милиция буквально напрыгнула на активистов, когда в 13:00 те достали из карманов радужные флажки. Помимо милиции, на ЛГБТ-манифестантов тут же с ногами набросились яростные клерикальные гомофобы. За несколько минут площадь была зачищена милицией от прайда, всех журналистов и даже простых интуристов выдавили солдатской сцепкой в сторону метро Театральная.

К 13:30 мы с товарищами по феминистскому крылу группы «Война» переместились от Александровского сада к площади напротив мэрии Москвы на Тверской, где должна была проходить вторая часть запрещенного гомофобным Собяниным гей-прайда. Высказыванию Собянина о том, что Москве-де гей-парады не нужны, мы посвятили нашумевшую ранней весной акцию «Лобзай мусора», в ходе которой активистки гендерной фракции «Войны» преследовали с лесбийскими засосами столичных женщин-милиционеров. Ясно, что мы готовы поддерживать гей-парад, пусть он будет запрещен хоть десятью Собяниными. У мэрии – несколько десятков журналистов, тут же ошивается десяток воинствующих гомофобов, они «кидают зиги» и красуются бритыми головами. Кто-то достает радужный флаг – его тут же скручивают и ведут в автобус. К нам подходит человек с проколотым ухом, он улыбается. Тут же подлетает боевого вида бородач в камуфляже и плюет в этого человека, после отбегает к своим товарищам, и вместе они начинают скандировать: «Позор пидарасам!» Я и активистка Кэт подходим к ним и убеждаем их немедленно заткнуться или же покинуть территорию гей-прайда. Пытаемся организовать живую цепь, которая не позволит агрессорам зайти на прайд. Отталкиваем гомофобов. После один из этих староверцев жаловался ОМОНу, что мы «избивали его и дергали за бороду». Цепи не получается – активистов слишком мало. На просьбы мирно, без драки, съебаться, клерикалы, естественно, не откликаются. Милиция реагирует быстро – через минуту на меня и на Кэт набрасывается по пять человек ОМОНа и волокут в автобус. Многократно прошу предъявить документы и доложить мне причину задержания – ответа не получаю.

В автобусе мы провели два часа, сидели в чертовой духоте, да еще и с парой гомофобов, которых через некоторое время привели к нам же в автозак. Когда один из задержанных участников прайда, глухонемой, достал из кармана маленький радужный платочек, православные староверы и участники «Народного собора» с ногами набросились на этого человека. Стояла жара, всем хотелось пить, по автозаку ходила моя бутылка с водой. Молодой активист «Народного собора» попросил тоже воды. Протягиваю ему бутылку, тот не успевает отпить, как на него набрасывается старший товарищ: «Ты что? Пить их воду?». Отнимает бутылку и брезгливо ставит подальше. После двух часов в автобусе нас доставили в ОВД «Тверское», где с каждого были взяты объяснения, и через три часа все были отпущены без предъявления обвинений. Милиция расписалась в том, что наше задержание было незаконным – протоколов выдано не было.

Надо сказать, что в участке к геям относились спокойно, некоторые – с пониманием. Гораздо спокойнее, чем тот же Собянин, которого просто перемкнуло, когда ему на «Эхе» задали вопрос про гей-парады.

То ли еще будет в столице, мэр Собянин! Мне многие пообещали прийти в следующий раз – им было стыдно, что 28 мая они не явились. Грядут великие гендерные потрясения, не иначе.


Вверху: полиция задерживает Надю Толокно на московском гей-прайде 28 мая. Фото из блога chusovitin.livejournal.com