Ангажированность правосудия – проблема отнюдь не только политическая. Строго говоря, обычные криминальные дела быстро становятся политическими, когда суды следуют не требованиям закона, а политически мотивированным указаниям органов исполнительной власти. Идеальная иллюстрация – дело Расула Мирзаева.

Напомним вкратце эту историю. 15 августа прошлого года у ночного клуба «Гараж» в Москве Расул Мирзаев ударил пьяного 19-летнего Ивана Агафонова, бывшего студента московского колледжа милиции, за то, что тот оскорбил девушку Мирзаева. Агафонов упал, ударился головой о металлический бордюр и получил травму, несовместимую с жизнью. Он был госпитализирован и через несколько дней скончался, не приходя в сознание. 19 августа Мирзаев добровольно явился с признанием в полицию и после допроса был арестован по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 111 УК – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего. Срок наказания – до 15 лет лишения свободы.

У этого дела имеются две особенности, которые для правильной квалификации преступления и вынесения правосудного приговора не имеют ровно никакого юридического значения. Но именно они стали, в конце концов, определяющими в ходе предварительного расследования. Первая особенность – Расул Мирзаев спортсмен, чемпион мира по смешанным единоборствам. Вторая – он дагестанец.

Общественность моментально возбудилась. То, что спортсмен ударом кулака убил студента, стало довеском к тому, что кавказец убил русского. Если бы преступника звали не Расул, а, скажем, Василий, дело, надо полагать, не привлекло бы к себе такого внимания. Мало ли подобных случаев происходят по всей стране ежедневно. По данным судебной статистики, только в 2009 году по ст.111 УК РФ в России было осуждено 36 тыс. человек.

Буйная реакция части российского общества на национальность преступника и его жертвы – это беда всего нашего общества. Однако то, что в фарватере этих настроений оказались и правоохранительные органы, это уже катастрофа. А именно так и получилось. Когда судебно-медицинская экспертиза установила, что Агафонов умер не от удара кулаком, а от удара при падении, следствие вполне обоснованно переквалифицировало обвинение на убийство по неосторожности. Обычный случай – бытовая ссора, драка, неудачное падение. Никаких данных о подготовке к умышленному преступлению, никаких других мотивов, кроме возникших в ходе ссоры. Подобный случай в судебной практике можно считать классическим.

Однако часть 1 ст. 109 УК РФ – причинение смерти по неосторожности, предусматривает наказание всего лишь до 3 лет лишения свободы. Более того, учитывая обстоятельства дела, в понедельник 13 февраля Замоскворецкий районный суд Москвы постановил освободить Мирзаева из-под стражи, взяв с него залог в 100 тыс. рублей. Наше измученное национальными предрассудками общество этого не вынесло. Националисты объявили сбор на Чистопрудном бульваре на 18 февраля. Заговорили о новой «Манежке». Политическую прозорливость проявили даже некоторые правозащитники. «Знаете, а ведь наша банда во власти — реальные дебилы. Или сознательные разводилы этнических конфликтов. Именно это я подумала, увидев новость о том, что под залог в 100 000 будет освобожден спортсмен Мирзаев», пишет на «Гранях» в своей заметке «О тех, кто разжигает ненависть» Оксана Челышева. Это очень странное дело, комментирует на «Эхе Москвы» решение суда член общественной наблюдательной комиссии за местами принудительного содержания Москвы журналистка Зоя Светова. И последствия решения суда, по ее мнению, могут быть непредсказуемы.

Уж если правозащитники считают, что суд в первую очередь должен учитывать политические последствия своих решений, а не их юридическую состоятельность, то чего же требовать от граждан, далеких от этих материй?

Справедливости ради надо сказать, что сумма залога по нашим временам действительно маленькая. Но пафос общественного возмущения сводится, главным образом не к этому, а к тому, что правосудие потворствует нерусским и это непременно приведет к межэтническим конфликтам. Реакция на решение Замоскворецкого суда была столь сильной, что власть, испугавшись уличных последствий, мгновенно дала задний ход. Уже на следующий день, во вторник, Мосгорсуд отменил решение об освобождении под залог, после чего уголовное дело было возвращено прокурору. А 16 февраля Следственный комитет РФ вернулся к старому обвинению – Мирзаеву было вновь предъявлено обвинение по статье 111 Уголовного кодекса. Он не успел ни внести залог, ни выйти из-под стражи. Национально озабоченные граждане продиктовали свою волю властям, а те, в состоянии предвыборного стресса, решили не раздражать улицу и отозвать принятое накануне судебное решение.

Хорошо ли вообще, что общество или какая-то его часть может корректировать судебную деятельность? Вопрос спорный. С правовой точки зрения, это, разумеется, ужасно. Но, учитывая реальное положение дел в российском правосудии, его коррумпированность, политическую ангажированность, зависимость от исполнительной власти и общее невысокое качество работы, влияние общества может содействовать торжеству справедливости в судах. Примеры имеются. А может – и несправедливости. Чему пример – дело Мирзаева. В любом случае, суд остается игрушкой в руках политиков.