Во Львове 10-11 ноября состоялся "Крымский форум", посвященный 40-летию Хельсинкского движения. Мне там тоже дали выступить. Вот текст выступления:


Надо, наверное, признать, что хельсинкское движение стало сегодня предметом изучения историков, а не следователей. И слава богу! У каждого времени свои песни.

Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года акцентировал внимание на нерушимости послевоенных границ в Европе. Это было тогда самым главным. Это отстаивала коммунистическая власть в СССР.

Вспомните, ведь именно Советский Союз еще в 1965 году предложил провести такую встречу, а затем без устали добивался проведения совещания по безопасности. Именно Москва публично настаивала на разрядке международной напряженности и мобилизовала на поддержку политики детанта своих проплаченных сторонников по всему миру. Именно Кремль был более всех заинтересован в сохранении status quo в Европе, в нерушимости европейских границ, установленных по итогам Второй мировой войны.

И, скажем честно, закрепляя так называемую нерушимость европейских границ, Заключительный акт во многом продолжал традиции Ялтинских соглашений 1945 года, пакта Молотов-Риббентроп 1941 года и Мюнхенских договоренностей 1938-го.

Все эти договоры и соглашения оставляли за крупными европейскими игроками право распоряжаться судьбой остальных европейских народов. В 1938 году можно было пожертвовать Чехословакией, в 41-м – балтийскими республиками и Польшей, в 45-м отдать на растерзание коммунистам всю Восточную Европу.

Так чего бы в 1975 году Советскому Союзу было не ратовать за нерушимость границ? Запад тогда прогнулся перед Москвой, но, сохраняя лицо, настоял на «третьей корзине» - гуманитарных аспектах международного сотрудничества и соблюдении прав человека.

Не думаю, что Запад реально рассчитывал на эффективность «третьей корзины». Это была уступка западному общественному мнению, и отчаянная попытка сохранить репутацию. А уж Кремль и вовсе не видел в этом никакой для себя угрозы. Потому и согласился с Заключительным актом в таком виде.

И тут он просчитался! Начавшееся в 1976 году Хельсинкское движение начало быстро расти, приобрело широкую популярность и в конце концов одержало сначала моральную, а затем и политическую победу над лагерем социализма.

Не буду много говорить о жертвах. О погибших в тюрьмах и лагерях наших друзьях. О десятках участников хельсинкских групп, проведших многие годы за колючей проволокой. Вы все знаете это не хуже меня. Но наши усилия не пропали даром – коммунистическая система рухнула. Не эти ли дни были одними из самых счастливых в нашей жизни?

Вместе с крушением коммунизма в Европе потерял актуальность и Заключительный акт. «Государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга», - говорилось в первой главе Заключительного акта, в «Декларации принципов».

Национально-освободительные революции в Литве, Латвии и Эстонии, а затем и распад советской империи свели на нет этот хельсинкский принцип. Жизнь, слава богу, течет своим чередом независимо от того, о чем договариваются между собой политики.

Осталась актуальной, но сиротливой только «третья корзина». Права человека – это не конъюнктурная надобность, это долгоиграющая проблема. Но в рамках Хельсинкского движения, мне кажется, она потеряла свое звучание.

Не буду говорить за другие страны, но в России Московская Хельсинкская группа деградировала. Она не ведет заметной общественной деятельности. Испугавшись конфронтации с властями, она отказалась от сотрудничества с западными донорами. Вместо этого она получает крупные гранты от российского президента.

Члены этой группы входят в созданные при правительственных учреждениях различные общественные советы. Руководитель МХГ Людмила Алексеева состоит в Совете по правам человека при президенте Путине. Все это похоже на дурной сон или глупую пародию на правозащитную деятельность.

По всем внешним обстоятельствам у Хельсинкского движения нет будущего. Оно началось 40 лет назад и дожило до своего логического завершения. Однако одно внутреннее обстоятельство может дать стимул к дальнейшей деятельности. Права человека по-прежнему актуальны.

В Заключительном акте совещания в Хельсинки гуманитарное сотрудничество и права человека были приравнены к военно-политическому и экономическому сотрудничеству. Это, конечно, неправильно. Права человека намного важнее.

Они приоритетны – и в переносном, и в прямом, хронологическом смысле. Нарушения прав человека предшествуют всем серьезным конфликтам – внутренним и международным. Примеров множество.

Политический конфликт в Украине, разрешенный два года назад Революцией Достоинства, был вызван массовыми нарушениями прав человека режимом Виктора Януковича.

Нынешняя война в Сирии спровоцирована нарушениями прав человека диктаторским режимом Башара Асада. Десятилетия жесточайшего подавления прав человека и гражданских свобод Партией арабского социалистического возрождения и династией Асадов довели страну до гражданской войны и гуманитарной катастрофы.

Именно на развалинах подобных диктатур или в ответ им рождаются такие движения как Исламское государство. При длительном отсутствии политической конкуренции в противовес диктатуре консолидируются радикальные общественные силы. Они поднимают знамя вооруженной борьбы и зачастую уже не могут остановиться на свержении диктатора. Насилие становится самоцелью.

А предшествуют всему этому нарушения прав человека, отсутствие гражданских свобод и легальной политической деятельности. Казалось бы, связь очевидна. Власть, которая начинает с покушения на свободу слова, заканчивает бессудными казнями и концлагерями. А иногда и внешней агрессией.

Так почему же западные демократии так терпимы к нарушениям прав человека, а хватаются за голову только тогда, когда уже надо применять оружие? То есть, они конечно осуждают нарушения прав людей, иногда даже весьма громко, но все это остается на уровне деклараций, дипломатических демаршей или малоосмысленных экономических санкций. Как, например, сейчас в отношении России.

Диктатура, тоталитаризм, автократический режим – это болезни страны. Лечить эти болезни надо с первых очевидных симптомов, а не тогда, когда уже надо брать в руки скальпель. Демократии должны поднимать тревогу, когда где-то начинают нарушаться права человека. И это должны быть эффективные меры. Они должны быть нацелены на результат, а не на картинку для избирателей.

И вот тут надо вспомнить опыт Хельсинкского движения. Политики нарисовали картинку, полагая, что она так и останется иллюстрацией их благородных намерений. Однако граждане тоталитарных стран вложили в эту картинку подлинное содержание и довели дело до победы.

Не знаю, мы ли, или те, кто идет за нами, должны добиться в международной политике торжества новых приоритетов – не взаимной безопасности, не плодотворного сотрудничества, не экономической выгоды, а соблюдения прав человека.

Потому что все остальные проблемы – производные от этой. Это очень трудная задача и успех на этом пути сейчас кажется невероятным. Но разве казалась вероятной победа в 1976 году, когда в Советском Союзе зародилось Хельсинкское движение?

Львов, 10 ноября 2016 г.