Вся фантасмагоричность состоявшейся встречи Путина и почитаемой им старой правозащитницы заключается даже не в обильной патоке лести, взаимно пролитой ими 20 июля друг на друга, а в той атмосфере, что воцарилась в стране за стенами арбатской квартиры юбилярши. Это – атмосфера демонстративно утверждаемого сталинизма. (В день юбилея Алексеевой услужливый ВЦИОМ сообщил, что большинство россиян приветствовали бы установку бюстов Сталина в публичных местах.)

Ни вакханалия прославления в стране отечественных тиранов, ни множество арестованных за слово и какой-нибудь ничтожный репост в социальных сетях – ничто не помешало Алексеевой в подробностях изложить причины, побудившие ее просить о помиловании именно В.В. Изместьева (лет семь назад признавшегося в организации убийств и осужденного на пожизненное заключение). Душа ее, оказывается, давно задета судьбой этого недавно еще «благополучного» человека, бывшего бизнесмена и члена Совета Федерации.

Ну, и конечно, политическое значение нисхождения президента на стогны арбатской квартиры «бабушки отечественной правозащиты» может что-то да значить! Причем, в смысле, благом для всего российского общества. Такими соображениями тут же озаботились многие политологи.

Думается все же, что значить сие может только одно. Автократу нужна очередная ширма, в данном случае в виде правозащитницы, имя которой известно на Западе.

В начале 1990-х другой международноизвестный правозащитник, Сергей Ковалев, просил о смягчении участи некоего уголовника Япончика (Иванькова). Это был печально известный криминальный авторитет с серьезными связями в органах. Сергею Адамовичу, депутату ВС РСФСР, его имя подсунули в потоке схожих прошений. Уже из одной той истории можно было бы сделать однозначные выводы и нынче не повторять чужих ошибок. Правда, попался депутат на удочку в совершенно другой исторической ситуации, и его ошибка не носила удручающего оттенка зловещей игры в бессмыслицу, как в случае с прошением об Изместьеве. Да и моральный авторитет Ковалева, приобретенный годами сопротивления и заключения, нивелировал последствия компрометирующей оплошности.

Чего не скажешь об Алексеевой. Через год после ее вступления в МХГ она эмигрировала и в США вполне органично превратилась в известный тип правозащитного бюрократа. Вернувшись на родину в 1993 г., уже в новой России она стала одной из тех, чье мнение учитывалось зарубежными грантодателями. На страницах диссидентской газеты «Экспресс-хроника» ее за конформизм неоднократно критиковал Александр Подрабинек. За нелицеприятные высказывания Алексеева ему сполна отплатила: со временем газета лишилась грантов не без ее участия.

Поселившись в недешевой квартире недалеко от Кремля, зарабатывая долгое время на американских связях, Алексеева явила отечественной интеллигенции новый тип успешного представителя «третьего сектора». Она стала ручным правозащитником.

На русской почве она применила навыки работы НКО, усвоенные ею в Америке. С 1996 г. она возглавила новый извод Московской Хельсинской группы, под сенью которой соединились представители некоммерческих организаций и групп по правозащитным и гуманитарным интересам (кто-то там ответственен за свободу совести, кто-то за права меньшинств и т.п.). В отличие от советской предшественницы нынешняя МХГ использует свое название как бренд, при этом фактически никак не продолжив идейных позиций диссидентов. Прошло более 20 лет, но российское общество так и не услышало от нынешней МХГ заявлений по острейшим политическим проблемам, волнующим страну. Да, каждый год от имени группы выпускается доклад (вполне толковый) с разделами по больным вопросам внутренней жизни. Но он остается не более чем экспертным мнением.

За несколько десятилетий группа – при общем благополучном существовании своих членов – так и не обозначила собственных позиций по ключевым узлам российской жизни, и мы видим теперь в РФ восстановление сталинских правовых практик (т.е. беззакония).

Год за годом Алексеева хвалит Володина, Путина и Ко, высказываясь за сотрудничество с властью ради улучшения ситуации с правами человека на всех уровнях, а Васька слушает да ест. А ситуация в стране в гуманитарном аспекте – ухудшается прогрессирующим образом.

Быть в России во главе МХГ, в условиях отсутствия реального общественного контроля, требует личного самоотвержения. В СССР, в обстановке преследований, участники инициативных групп по защите прав человека самими обстоятельствами вынуждались к жертвенности и принципиальности в своей работе. В свободном обществе деятельность Алексеевой была бы под пристальным вниманием, и прошлое ее было бы тщательно изучено. В наших же теперешних условиях она на самом деле persona incognita.

В середине 1980-х бывший коллега Алексеевой по работе в МХГ Юрий Ярым-Агаев организовал в США «Центр в поддержку демократии», занимавшийся продвижением в западных СМИ новостей советского диссидентского движения. Юлия Песина, тогда – сотрудник Центра, несколько лет назад рассказала на моей странице ФБ характерный эпизод.

Как известно, в августе 1986 г. политзаключенный Анатолий Марченко, находясь в Чистопольской тюрьме, объявил бессрочную голодовку, требуя освобождения всех узников совести в стране. «Помню, – писала Юлия (в связи с моим текстом, посвященным гибели Марченко), – такси в Нью-Йорке: мы едем встречаться с мэром Эдом Кочем. В такси [кроме нас] – Люда Алексеева, Юрий Орлов. Люда вынимает письмо из сумки и говорит: «М.б., вам это интересно?!» А там – 10-12-дневной давности письмо от Ларисы Богораз (жены Анатолия. – П.П.) о голодовке Марченко. У нас в это время уже была налажена система, по которой мы, «Center for Democracy in the USSR», сообщали американцам о происходящем в СССР. И реакция была, большая реакция! Почему надо было хранить письмо до такси? Не знаю!»

Смерть А.Т. Марченко послужила невольным катализатором процесса демократизации в СССР. Возможно, этого героического человека можно было спасти. Если душой не спать и не держать под спудом факт его отчаянной голодовки, когда каждый день на счету.

Вспоминается еще одна громкая встреча с Алексеевой, на сей раз с госсекретарем Джоном Керри в 2015 г. В новостях телекамера показывала правозащитницу, с гримасой недоумения сообщающей американскому гостю, что в нашей стране большинство поддерживает Путина.

Подобные сюжеты так любят отечественные операторы в силу двусмысленности телевизионной картинки: то ли жалуется Алексеева на президента РФ, то ли перед заморским гостем невольно признает силу и популярность Владимира Владимировича.

Корреспонденты российского ТВ днем с огнем ищут для своих репортажей подобные пикантные сцены. Впрочем, похоже, что в случае с Л.М. Алексеевой заранее ясно, что та не подведет.

С такими правозащитниками президенту легко и просто уводить страну под тень Сталина.