Российские «выборы» отличаются от подлинных тем же, чем игрушечная машинка отличается от настоящей – в нее нельзя сесть и поехать. Есть колеса, двери, фары, даже руль крутится – но все это лишь уменьшенная копия, не работающий макет. В российских выборах есть день голосования, бюллетени, урны, избирательные комиссии и даже подсчет голосов – но все это не работает. Это макет выборов, а не выборы на самом деле. Так задумано. Российские выборы – это игрушка, в которую власть предлагает поиграть политикам и избирателям. Власть точно знает, что это только игра и никакого настоящего результата не будет, а будет только игрушечный.

У власти есть два способа получить легитимность: от бога – и тогда это венценосный монарх-самодержец; и от народа – тогда через выборы и парламентские процедуры. Первый способ за последние столетия доказал свою неэффективность, окончательно себя дискредитировал и в международном сообществе не пользуется ни спросом, ни уважением.

Второй способ хорош для демократии, но крайне неудобен для авторитарных режимов. Не может авторитарный правитель полагаться на волю народа – а вдруг не выберут? Приходится изворачиваться: проводить такие выборы, результат которых предрешен. С виду выборы, на деле – иллюзия.

На тех, кто разглядел в таких выборах ловкость рук и мастерство иллюзиониста, можно во все правительственное горло угрожающе орать: наши выборы самые честные и настоящие, а критикуют их иностранные завистники и внутренние враги. Если орать долго, громко и убедительно, то можно рассчитывать на определённый результат. В конце концов зарубежные политики нехотя соглашаются принимать кое-как избранного президента, а внутренние враги устают критиковать, особенно если делать это приходится из-за решетки.

Таким образом, в игрушечных выборах результата нет, не может быть, да он властям и не нужен. Выборы на это не рассчитаны. Нужна процедура, максимально приближенная к настоящей. Со всеми атрибутами демократических выборов – чтобы их трудно было отличить от настоящих. Чтобы все уверовали в их подлинность. И чтобы при этом выборы оставались неработающей моделью в натуральную величину. В крайнем случае, наивный избиратель и сторонний зритель должны сомневаться: подлинный это процесс или мнимый? Непростая задача. Но при большом опыте и умении решаемая.

Макет выборов стараются готовить тщательно. Приоритет отдается получению заранее заданного результата. Убедительность картинки тоже важна, но это во вторую очередь. Благодаря такой расстановке приоритетов фальшь происходящего иногда становится видна рядовому избирателю. Архитекторам российских выборов такие проколы не очень нравятся, но они вынуждены с этим мириться ради достижения самой важной цели – сохранения несменяемости власти.

Подготовка макета состоит, прежде всего, в создании декораций, имитирующих институты выборов. Центральная избирательная комиссия (ЦИК) формально наделена широкими полномочиями, но фактически всецело подчинена администрации президента. В соответствии с этим она организует и направляет деятельность нижестоящих избирательных комиссий.

Судебная система существует, но восстанавливать справедливость в ходе выборов не способна. Федеральные судьи назначаются президентом и фактически подчинены исполнительной власти.

Полиция, призванная пресекать нарушения закона, сознательно закрывает глаза на любые нарушения избирательного законодательства. Каждый полицейский исполняет прежде всего указания своего начальства, а не требования закона.

Телевидение и почти вся пресса прямо или косвенно зависимы от правительства и исполняют функции государственных пропагандистов. Оппозиция доступа к массовому читателю и зрителю не имеет.

С виду все есть – избиркомы, суды, полиция, пресса, процедура голосования – но все это не работающий макет. Ни одна из этих институций свои функции не выполняет. Их задача – создать иллюзию проведения свободных выборов.

Однако макета выборов, даже очень хорошо сделанного, недостаточно. Вокруг макета должна кипеть хоть какая-нибудь жизнь, должно что-то происходить. В день голосования на «избирательные участки» должны приходить настоящие живые избиратели. Своим присутствием они призваны добавить убедительности задуманной постановке. Ну, как иллюзионисты во время представления приглашают зрителей выйти из зала на сцену и подтвердить всей остальной публике, что все честно, без обмана.

Есть у кремлевских иллюзионистов одна пугающая их проблема – пустой зал. Это страшная угроза всему задуманному. Кому показывать фокусы? Если избиратели не приходят на представление, значит иллюзиями они не живут, и что же тогда делать несменяемой власти? Как доказывать городу и миру свою легитимность?

Да, формально порог явки отменен и президента могут избрать хоть пятью процентами пришедших на выборы избирателей. Но каков в этом случае будет неформальный, фактический уровень легитимности такого президента? Интеллигентные люди будут смотреть на него с сожалением, не интеллигентные – указывать пальцем, а самые отвязные – кричать ему вслед: «А президент-то у нас не настоящий!»

Между тем, заставить рядового российского избирателя участвовать в кремлевской постановке с заранее заданным результатом с каждым годом все труднее. Чем больше люди убеждаются, что выборы – это иллюзия, тем меньше у них охоты в этой постановке участвовать. Это нормальная реакция взрослых здравомыслящих людей.

Власть идет на самые разные ухищрения, чтобы избиратели приняли иллюзию за реальное событие. Например, поставили веб-камеры на избирательных участках. «Смотрите, – говорит избирателям власть, – мы за честные и прозрачные выборы. Уж видеотрансляция голосования теперь точно не даст никому украсть ваши голоса!» На первый взгляд, здорово и убедительно – можно наблюдать за процессом голосования. Можно даже поймать кого-то на вбросах бюллетеней. Но что дальше? Видеозаписи нарушений избирателям не выдают. Их собственные, скаченные из интернета копии в судах не принимают. Сами судьи находятся на президентской службе и состоят в заговоре против правосудия. Все остается на своих местах.

Другая весьма успешная кремлевская иллюзия – создание в обществе предвыборной атмосферы. С предстоящими выборами шумно связывают все внутриполитические решения и даже шаги на международной арене. «Этот шаг Путина вправо связан с предстоящими выборами», – глубокомысленно отмечают одни политологи. «А этот шаг Путина влево – уступка накануне выборов», – не менее авторитетно заявляют другие. Любое сколь-нибудь заметное действие власти увязывается с предстоящими выборами. При этом все толкователи и комментаторы достаточно ясно осознают, что сами выборы – фикция, и победитель давно определен. Но конспирологический азарт и тоска по настоящей политической жизни слишком сильны, чтобы удержаться от искушения немного поиграть в политику, в политические баталии, в предвыборную гонку. Ведь так хочется, чтобы все было по-настоящему!

Кремль эти настроения активно поддерживает. Где прямо, где тонким намеком дает понять, что политические решения принимаются с учетом предстоящих выборов. Ведь Путину надо будет победить! Победить на честных выборах! Поэтому и приходится всячески изворачиваться и стараться всем понравиться.

Детская разводка. Но сколько же людей на нее повелось! Одни говорят, что крымскотатарских лидеров Умерова и Чийгоза отпустили в Турцию, чтобы к выборам получить расположение крымских татар. Другие утверждают, что открытие Путиным мемориала «Стена скорби» в Москве – это заискивание перед либеральным избирателем. Третьи убеждены, что популяризация образа Сталина – это заигрывание с левым электоратом. Всем очень нравится мысль, что ставленнику Кремля для победы нужна общественная поддержка. Хотя в глубине души все прекрасно понимают, что Путин станет президентом независимо от того, поддерживает его общество или нет.

Одна из самых удачных иллюзий избирательного процесса – выдвижение кандидатов в президенты. Это так оживляет унылую предвыборную картину! Публика уже давно не реагирует на одних и тех же клоунов, каждый раз лениво выбегающих на предвыборную арену в положенное им время. Нужны клоуны посвежее, еще не примелькавшиеся в своем новом качестве. Благодаря этому у публики появляются темы для обсуждения новых кандидатов, их амбиций и перспектив. Все это создает великолепную иллюзию предвыборной гонки. Такие клоуны, в дополнение к старым, были на каждых выборах. В президентских выборах 2004 года – Владимир Брынцалов, в 2008-м – Андрей Богданов; в 2012-м – Михаил Прохоров. Их политическое значение нулевое. Они лишь относительно известные в российском обществе фигуры, которых призвали на роль шутов для увеселения публики и создания видимости политической конкуренции. Для сочности картинки и демонстрации гендерного равноправия надо было, конечно, позвать в дело и женщин. В прошлые годы в качестве клоунесс выступали Ирина Хакамада и Светлана Пеунова.

На нынешних выборах с этой ролью успешно справляется Ксения Собчак, от которой не собирается отставать Екатерина Гордон. Они вносят веселое оживление в предвыборную тему. Скандалы, шумные заявления, череда глупостей и банальностей, подбор помощников в свою команду и изгнание их оттуда – все это создает впечатление живой и бурной политической жизни, какая и должна быть в демократической стране накануне решающей схватки за президентское кресло.

Всякая игра – подобие жизни. Однако существует риск, что игра может перерасти во что-то более серьезное. Допустим, увлекутся игроки своей ролью и забудут об установленных правилах. Или вдруг почувствуют свои силы. Всякое может случиться. Тут иллюзионистам нужна осторожность. Тем не менее, ради убедительности шоу Кремль готов пойти на некоторый риск и определенные идеологические издержки. Можно, например, допустить проукраинские высказывания Собчак о Крыме или крамольные заявления о политзаключенных и гражданских свободах. С одной стороны, она не сказала ничего нового, не повторенного уже тысячу раз сторонниками оппозиции. С другой стороны, такие высказывания свидетельствуют перед всем миром о политическом свободомыслии в России. Правда, другие за те же высказывания бывает что и сидят, но они же не являются частью постановки и мало кому известны.

На самом деле, риск хоть и есть, но не так уж велик. Все кремлевские иллюзионисты достаточно хорошо управляемы и в любой момент могут быть отправлены администрацией президента в политическое небытие. Клоуны и сами хорошо это понимают. Поэтому вряд ли решатся на какой-то несогласованный шаг.

Возможно, в самое ближайшее время появятся новые кандидаты – от никому неизвестных до легко узнаваемых, от смешных и легкомысленных до одержимых бредовыми идеями. Плюрализм, однако. Вся эта убогая компания будет замечательно оттенять «раба на галерах», с тяжелым вздохом вынужденного идти на новый президентский срок. «Ну а кому, не этим же?» – будет читаться в его глазах.

Вероятно, следует признать, что первое отделение своего представления Кремль отыграл неплохо. Даже независимая пресса связывает с предстоящими выборами происходящие события и принимаемые решения. Что уж говорить о тех, кто смотрит на Россию издалека? Они и подавно убеждены, что март 2018-го может стать переломным моментом, точкой отсчета чего-то нового.

Но что нового может принести, например, день летнего солнцестояния? Ничего особенного. После этого дня в наших краях день пойдет на убыль, а ночи станут длиннее. Просто дата, неизбежная, как вращение Земли. Также и 18 марта останется просто датой, через которую Путин с компанией легко перешагнут в свои новые президентские реалии.

Наши надежды и опасения напрасны. Если что-то в стране и измениться, то не на президентских выборах. Не надо тешить себя иллюзиями, даже если они сработаны высококлассными кремлевскими иллюзионистами.

А что же оппозиция? И нужны ли эти выборы нам – обычным российским избирателям? Какое место во всей этой кремлевской конструкции занимает Алексей Навальный? Об этом – в продолжении через несколько дней.