У грузинского писателя Григория Чхартишвили, более известного как русский писатель Борис Акунин, под Новый год накопились вопросы к Алексею Навальному. Удерживать накопившееся внутри себя писатель оказался не в силах. Вновь, как в случае с другим кумиром нации, Михаилом Ходорковским, он выступил в роли берущего интервью журналиста. Широко известным результатом стало появившееся в блоге Акунина двухсерийное (кажется, готовится и третья серия) интервью «Разговор с политиком», прямо начинающееся со смелого авторского утверждения о том, что «Алексей Навальный — самая яркая политическая фигура последнего времени» и, более того, «единственный актуальный политик сегодняшней России».

Я не намерен, разумеется, анализировать этот текст, который и так все уже прочитали и по многу раз обсудили. Ответы Навального – это ответы политика, научившегося взвешивать свои слова и вполне овладевшего искусством многословного умолчания. Вопросы Акунина – это вопросы талантливого писателя и благонамеренного гражданина, но не въедливого журналиста, норовящего, подобно бульдогу, мертвой хваткой вцепиться в политика и вытащить из него на свет божий то, что политик предпочитает не демонстрировать, но что как раз больше всего интересно читателям.

Оставим в покое Навального как политического аналитика, делающего прогнозы развития протестного движения в России. Усмехнемся доброжелательно на его признание: «я — типичный постсоветский верующий». В ходе этого «разговора книгописателя с политторговцем» Навальному был задан только один по-настоящему важный вопрос: о его отношении к идее «русского национального государства» и к «имперскому синдрому». Ответы были безупречно выверены. Лозунг «русского национального государства» он готов поддержать в трактовке Ходорковского — как альтернативу построению в России «империи формата XIX века». Советский Союз же развалила «жуликоватая советская номенклатура» и теперь задача Российской Федерации, являющейся наследницей Российской Империи и СССР — продвигать свое влияние на соседние страны за счет экономической мощи и культурной экспансии. Просто, изящно и, главное, политкорректно.

Между тем, есть в нашей недавней истории — настолько недавней, что она никак не отделима от сегодняшней политики — один день, который по праву может считаться проверочным оселком для любого политика, для любого общественного деятеля, да что там — вообще для любого, претендующего на звание гражданина своей страны, а не бессловесного обывателя.

День этот — 8.8.8. Восьмое августа две тысячи восьмого года.

День, когда впервые после 1 сентября 1939 года одно европейское государство совершило вооруженное вторжение на территорию другого европейского государства — своего соседа и признанного члена международного сообщества. В этот день одни, подобно советским диссидентам в августе 1968 года, воскликнули: «Граждане, Отечество в опасности — наши танки на чужой земле!». Другие, брызжа слюной и ненавистью, вопили на весь Интернет о «марше на Тифлис». Третьи вполголоса и в интеллигентных выражениях, но вполне внятно и недвусмысленно поддерживали международный разбой кремлевской шайки — так, как это, к сожалению, делал Явлинский и как он недавно еще раз повторил, отвечая в ходе думской избирательной кампании на вопрос о своем отношении к событиям трехлетней давности.

Вопроса об отношении к российской агрессии против Грузии Григорий Шалвович своему собеседнику так и не задал. Не осмелился или не захотел. А может, просто забыл. Тем не менее, свой ответ на этот не заданный вопрос Алексей Анатольевич дал. Причем дал его давно — в тот же день, 8 августа 2008 года. Напомнил нам об этом профессиональный, в отличие от Акунина, журналист: главный редактор сайта Грани.ру Владимир Корсунский, отыскавший в архиве Живого журнала пост в блоге Навального, опубликованный им в день начала российско-грузинской войны, и давший ссылку на этот пост у себя в Фейсбуке.

«Утром потратил целый час на то, что полностью посмотрел прямую трансляцию с Совбеза ООН, — повествует в тот судьбоносный день Алексей Навальный. — Смотреть было неприятно — Россию просто водили мордой об стол. Единственные, кто сказал хотя бы ритуальные слова "высоко оцениваем работу роосийской делегации и её попытки ...." — Вьетнам. Китай ограничился тем, что возмутился нарушением "олимпийского перемирия". США, Великобритания и Хорватия больше напрягались на некий корридор [так в тексте – Е. А.], по которому (по словам грузин) в ЮО идёт помощь и какие-то мифические добровольцы. Остальные промямлили что-то из серии "мы выражаем озабоченность"».

«Наш Чуркин очень возмущался и говорил резко, упирал на то, что делегация США даже "озабоченности не выразила", — продолжает Навальный. — Естественно никакой резолюции принято не было. Очевидно, что ООН и СБ ООН перестали быть местом, где принимаются серьёзные решения. А весь пресловутый "подъём авторитета России на международной арене" существует только в голове в Маргелова и на госканалах, которые эту голову показывают».

Далее человек, которого сегодня уже многие, не обинуясь, называют желанным будущим президентом России, описывает свой план действий в войне с Грузией.

«В современных условиях авторитет базируется только на силе и способности применять эту силу разумно и там где надо. Уверен, что сейчас как раз "надо". Конечно, ни о каких дополнительных русских сухопутных войсках в ЮО речи сейчас идти не может. Но Россия должна предпринять следующие шаги (как минимум):

1. Оказать серьёзную военную и финансовую помощь ЮО и Абхазии (в тех размерах, в которых Абхазия готова реально воевать в ЮО).
2. Объявить ЮО зоной закрытой для полётов и немедленно сбивать все воздушные суда, оказавшиеся в этой зоне.
3. Объявить полную блокаду Грузии. Прекратить с ней любое сообщение.
4. Выдворить за пределы РФ всех находящихся на нашей территории граждан Грузии».

И в конце — совершенно феерическое: «В дальнейшем действовать по ситуации, но при этом отдавать себе отчёт в том, что конечно запулить крылатой ракетой по генштабу грызунов очень хочется, но грызуны только этого и ждут».

«Грызунами», если кто не знает, наша патриотическая и национально ориентированная общественность называла и называет грузин. В первую очередь, конечно, тех, кто в самой Грузии. Но и тех, кто, подобно Григорию Чхартишвили, в Москве — немножечко тоже. Самую малость.

«Технология создания Навального совершенно адекватна технологии создания Хини (Хинштейна), — написал 29 декабря на своей странице в Фейсбуке предприниматель и бывший депутат Госдумы Константин Боровой, выступающий с антинационалистических, прозападных и либертарных позиций. — Ему сливают подслушку, наводки расследований против разных групп, которых не жалко, компроматы. Он их публикует и становится страшно популярным разоблачителем пороков».

«В 1999 году я сделал [депутатский] запрос в ФСБ по поводу Хини, соответствует ли закону такой слив информации через частное лицо, не является ли это формой участия ФСБ в политике, — вспоминает Боровой. — Ответ не был неожиданным: все было сделано по закону».

Честно говоря, я не готов делать из подмеченного сходства в политическом генезисе двух записных борцов с коррупцией однозначных и далеко идущих выводов в отношении лидера русской «оранжевой революции», на глазах обрастающего политическим жирком. Разумеется, все написанное выше также ни в коей мере не означает, что либеральные демократы и «молодые космополиты» (по выражению Бжезинского) с Болотной площади и проспекта Сахарова никак не должны взаимодействовать с популярным националистическим политиком. Но взаимодействие это – как и любое взаимодействие с потенциальными партнерами, союзниками или противниками — менее всего должно походить на всесокрушающую и мгновенно вспыхнувшую любовь с закрытыми глазами.

Кстати, насчет «оранжевой революции». В Живом журнале у Навального, помимо стратегических планов военной кампании в Закавказье, можно найти еще много интересного. В том числе — слова, характеризующие его отношение к демократической революции в Сербии, свергшей развязавшего войну на Балканах диктатора Милошевича и открывшей стране путь к возвращению в Европу.

«Сербы потеряли свою страну, — горестно констатирует 12 августа 2008 года нынешний лидер российского демократического протеста против диктатуры. — Мы всей душой поддерживали сербов, но они сами сделали этот выбор. Можно написать очень много про давление, бомбёжки и т.д. — всё это будет очень правильно. Но нынешний их слив — осознанное действие большинства населения. Они сказали себе: на хрен! Хотим как Черногория, хотим как Чехия, хотим как Хорватия. Хотим еврозоны. Хотим виз. Хотим просто жить. Ну, хотят, так пусть и живут. Мы не можем быть большими сербами, чем сами сербы».

И вот еще что. Сейчас об этом уже мало кто помнит, но забывать такие вещи негоже. Простой директор совхоза (почти что блоггер) Александр Лукашенко впервые победил на тогда еще вполне честных и демократических президентских выборах в Белоруссии как истинно народный кандидат, демократ, бескомпромиссный борец с номенклатурой и коррупцией. «Последний диктатор Европы» использовал для своего восхождения к вершинам власти точно такую же, как и Навальный, демократическую, антикоррупционную, популистскую, в меру националистическую, в меру «постсоветскую» риторику. Только последний ли он, вот в чем вопрос.